Истории дедушки дуба

В далекие времена жили в лесах Восточной Европы племена лодочников. Из стволов дубов-великанов они выдалбливали челны, чтобы сплавляться по рекам. Прозвали этот народ дубовиками.

Когда юноши племени собирались жениться, старейшина испытывал их. Каждый должен был в одиночку сходить на охоту с рогатиной – убить зубра или медведя, развести огонь под проливным дождем и рассказать историю своего рода до седьмого колена. Только после этого дубовик заводил семью.

Фёдор Иванович Дуб своих «зубров» и «медведей» уже добыл, супругу и сыновей обогрел теплом и заботой, а теперь по крупицам восстанавливает историю рода, ведущего начало от тех самых дубовиков. А началось все со старой фотокарточки…

Истории дедушки Дуба

поделись историей с друзьями

Тайный архив

Пятилетний Федька забрался на высокий кованый сундук и разглядывает черно-белые фотографии в красном углу горницы.

– Кто это, мама?

– Отстань, заноза, не до тебя! – ворчит из-за печи Зинаида Ивановна, хлопочущая по хозяйству. Но все-таки подходит и, вытирая руки о подол, смотрит на троих мужчин в форме императорской армии: – То наши деды пришли с войны и снялись на карточку.

– А дед Дуб здесь есть?

– Нет, дурашка… Давай-ка помолись и спать.

Федька послушно сползает на пол и встает на колени.

Над фотографиями стоят на полочке иконы, украшенные золотой фольгой и бумажными цветами. Федька знает, что на них изображены Божья Матерь, Спаситель и Никола Чудотворец, ведь каждый вечер читает перед ними «Отче наш».

Позже, когда Федька уже спал, к Зинаиде Ивановне пришла младшая сестра Мария. Наведывалась она всегда за полночь, после собрания комсомольской ячейки, и вела с сестрой просветительские беседы. В этот раз разговор не задался.

– Дура, ты, дура, до каких пор будешь держать дома этих божков? – кричала молодежная активистка. – Сними сейчас же, не то поедешь лес валить, а мужа и вовсе расстреляют! И запомни: бога нет!

Ссора разбудила мальчишку, ему стало страшно от слов тети Маши: он непонимающе моргал ресницами и вздрагивал, готовый разразиться слезами. Наконец, голоса затихли, успокоился и Федька. А утром увидел, что фотографии и иконы исчезли.

В круговерти мальчишеских дел скандал и пропажа забылись скоро. На опустевшей стене появилось изображение усатого человека в кепке.

Предки Феди Дуба - Сидоренко Тюмень, 1898 г.

Предки Феди Дуба. Тюмень, 1898 г.

На следующий год Федька пристрастился мастерить скворечники, он уважал птиц – за то, что умеют летать. Однажды в поисках подручных материалов забрался на чердак и обнаружил пропавшие иконы. Малец разбил стёкла, достал цветы и раздарил девчонкам, а из золотинок сделал фиксы на зубы и форсил перед сельскими пацанами на базарной площади.       

Базар располагался в том месте, где переселенцы начинали строительство Таврического. На пеньках спиленных вековых деревьев раскладывали продукты и вещи на продажу местные крестьяне, торговцы из ближних деревень и казахских аулов.

Федька и его босоногие друзья любили вечерами, когда расходился народ, перепрыгивать с пня на пень; да и крутиться в толпе, глазея на товар и людей, было интересно. Однажды увидели верблюда. Двугорбая животина лежала, подогнув под себя длинные ноги, что-то пожевывала, то и дело устало прикрывая веки с длинными ресницами. Федька не удержался – ткнул диковинного зверя прутом, чтоб увидеть его в полный рост. Верблюд встал. И наградил назойливого мальчишку щедрым плевком.

Овеянный славой, Федька еще долго не расставался с грозным оружием. Как-то раз он гонял им котят по горнице. В поисках убежища малыши забрались под сундук. Мальчишка попытался их выудить и наткнулся на сверток. Развернув старый материн платок, он радостно взвизгнул – там были фотографии. Вернувшаяся с работы мать его чувств не разделила. Схватив Федькин прут, она выходила сына как сидорову козу и отобрала спрятанные от греха карточки.

лестница в небо

Федькиного деда, Григория Фёдоровича Дуба, в селе звали просто – дед Дуб. Он крепко стоял на земле, под стать раскидистому лесному великану. В Таврическом с ним и его женой Анастасией Ивановной жили и набирались ума-разума пятеро детей, их жены и мужья, росли шестнадцать внуков.

Когда началась коллективизация, младший его сын Гриша уговаривал старика вступать в колхоз: «Раздавай, тятя, имущество, иначе несдобровать!» Как-то раз дед схватил со стены вожжи и начал хлестать активиста, приговаривая: «Молокосос, я те покажу колхоз! Ты всё это наживал, стервец, чтобы разбазаривать?».

Прибежавшая на рев Настасья кое-как отбила парня у впавшего в неистовство супруга. А дед Дуб ушел во двор, сел на большую березовую колоду, на которой чинил тяпки да грабли, обхватил руками свою седую голову и долго в бессилии рыдал.

Почти тридцать лет прозябал он с семьей в нищете. Совсем недавно переехали в новый просторный дом. Вспомнил дед Дуб, как работал от зари до зари, как отказывал себе и ребятишкам во всем, чтобы его построить. А теперь нужно делиться с чужими людьми, иначе раскулачат. Снова в голь перекатную. Эх, жаль внучат, ради них ведь старался!

Но деваться было некуда, и дед Дуб устроился в колхоз чинить инвентарь: лопаты, вилы, сани, телеги…. Дед ловко обращался со слесарным инструментом, хоть кисть была покалечена. Как-то внук спросил, что у него с рукой. Тот ответил: «Решил я однажды на небо залезть. Подставил лестницу, взобрался и уже на самом верху был, но упал и рукой о землю ударился».

Дома Федька похвастал, что знает дедову тайну. Мать засмеялась: «Верь ему больше, он тебе ещё не то набрешет!». У мальчишки на глаза выступили слезы от обиды за деда. Тогда Зинаида Ивановна и рассказала, что старика ранили на турецкой войне, где воевал и ее дед Самсон.

Истории дедушки Дуба
Истории дедушки Дуба

Григорий Фёдорович

Анастасия Ивановна

лампасейка на прощание

Именно Самсон с братом Даниилом и отцом Иваном Сидоренко изображены на том самом старом фото из свертка, сделанным в 1898 году в Тюмени в фотографии Шустера. Братья были участниками Русско-турецкой войны, а Иван Сидоренко воевал в Крымской и носил орден Святой Анны на шее.

Эти люди были в числе первых в Тюмени переселенцев с Таврии. На окраине города, где селились в основном ссыльные, они строили шалаши из ивовых прутьев, смазанных с обеих сторон глиной, высаживали огороды. Так появилась улица, которая и по сей день носит название Таврической.

Одни переселенцы остались жить в Тюмени, а другие сплавились по Туре и Иртышу до Омска. Переселенческое управление подготовило для них место в 50 километрах от города. Здесь, на берегу живописного озерца, и основали в 1900 году село Таврическое.

Среди переселенцев были молодые Иван Самсонович Сидоренко и его супруга – Федькины дедушка и бабушка по матери. В 1906 переехала в село еще одна семья: Надежда Ивановна Дуб с сыном Григорием и его супругой Анастасией, которые привезли с собой грудничка Ивана – будущего отца Феди.

Надежда Ивановна родилась в 1832 году. Ее супруг, в честь которого и назвали Федьку, умер еще до переезда семьи в Сибирь. Они произвели на свет 21 ребёнка! Фёдору было 5 лет, когда, предчувствуя скорый уход из жизни, прабабушка прощалась с внуками. Высокая, худая, в черной юбке до пола с карманами по бокам, набитыми кусковым сахаром и конфетками монпансье, которые называли «лампасейками», она ходила из дома в дом. И каждому ребенку давала угощение. Умерла она в 101 год, пережив революцию, первую мировую, времена НЭПа. До самой страшной в истории человечества войны не дожила, может, и к лучшему…

А родители Фёдора – Иван и Зинаида родились в 1905 году в одном месяце. Их матери были подругами еще в Тюмени, и в Таврическом часто оставляли грудных детей друг другу на попечение. Ребятишки выросли в одной люльке, ходить начали в одно и то же время. А брака им отмеряла судьба всего 16 лет – война не пощадила многих.

Истории дедушки Дуба

Федя Дуб (сверху) с семьей.
Село Таврическое, июль 1933 года

Истории дедушки Дуба

тропинками войны

В Великую Отечественную на поле брани вышли защищать Отчизну 24 человека из рода Фёдора Ивановича Дуба. Он помнит, как провожали на фронт отца.

Пунктом сбора был сельсовет. Отправки мобилизованные и провожавшие ждали на улице, расположившись на травке. «Кто больной – заходи на комиссию!» – кричал военный с крыльца. Зинаида умоляюще смотрела на мужа: у него постоянно болела сломанная в молодости нога. Но Иван Григорьевич взял ее за руку и тихо произнес: «Нет. Так надо». На медосмотр пошли только два или три человека, остальные построились и отправились в сторону Омска.

Федька стал ждать новостей. В их избе висело радио – черная круглая тарелка. Слушал последние известия от Совинформбюро, – а внимательнее всего – программу «Письма с фронта». Как же он мечтал получить весточку от отца!

Прошел год. Однажды утром к Федьке примчался друг: «Бежим в ресторан, туда фронтовиков привезли!». В «ресторан» (так пацаны называли местную столовую) их, конечно, не пустили. Юнцы начали вязаться с расспросами к людям, заглядывать в окна. Когда солдаты выходили из столовой, Федька жадно искал среди них отца. Но тщетно: последним показался незнакомый красноармеец с медалью на груди. Левой рукой он обнимал жену, а справа, держась за пустой рукав гимнастерки, шел какой-то пацан. Их глаза встретились, и сын фронтовика гордо показал младшему Дубу язык. Федя спрятался в укромное место и долго ревел…

Это были первые его слезы по отцу, хотя он еще не знал, что Иван Григорьевич сложил голову под Сталинградом. С апреля 1942 по январь 1943 пали смертью храбрых все три сына деда Дуба. А вскоре отдал Богу душу и сам Григорий Фёдорович, не выдержало сердце. Жена его в конце войны ослепла.  Федька спрашивал мать, почему это случилось. «От слез – жалко ей своих сыночков, и нас всех жалко», – объяснила Зинаида Ивановна.

Сама она пережила супруга почти на полвека, но замуж снова не вышла. Человека, с которым была связана с младенчества, ей никто не смог заменить. На гибели мужа беды Зинаиды не закончились: старший сын в 1944 году погиб под Одессой.

С фронта из рода Фёдора Дуба пришли израненными и больными 16 человек, а 8 не вернулись вовсе.

Еще несколько лет после войны ждала вестей от мужа и сына Зинаида Ивановна.  Да и многие семьи в селе, получая страшные вести с фронта, не оставляли надежду, что их дорогие люди вернутся. Верили они благодаря удивительной истории Петра Дуба, который приходился Федьке двоюродным братом.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШИ ГРУППЫ

На фронт Петя ушел 18-летним парнишкой в 1942 году, сразу попал на передовую. Во время отступления около деревни Татариновка, что близ Житомира, он был тяжело ранен.

Лежал в кустах, корчась от боли, смотрел на месиво из убитых и раненых, видел, как фашисты добивают еще живых советских солдат, как женщины грузят мертвых захватчиков на тачки и свозят к месту погребения – фрицы велели хоронить своих.

Тут его и заметили девчонка-подросток и ее мать. Они спрятали солдата в воронку от снаряда, прикрыли хворостом. А под утро утащили в погреб, перевязали и накормили.

Через пару недель советские солдаты освободили Татариновку, и Петра увезли в госпиталь. А в это время в родной его хате в Таврическом ревела белугой Мелания, получившая похоронку на сына. Выла – никто не мог успокоить. Потом вдруг притихла.

Односельчане увидели ее через несколько дней. Она таскала с собой по деревне полено, обернутое тряпкой, качала его и приговаривала: «Спи, Петя, спи!» Прилетевшая из госпиталя радостная весточка «Мама, я живой!» её не исцелила, Милаша так и не смогла прийти в себя.

Пётр после трех месяцев лечения вернулся в строй. Его ранило во второй раз, и вновь повторилась история с похоронкой и «воскресением». Великую Победу он встретил в Праге. 10 мая 1945 года Пётр вышел патрулировать город. Вылетевшая из окна одного из домов снайперская пуля попала солдату в голову.

Мимо проезжала колонна «тридцатьчетверок», танкисты подняли тело и увезли в госпиталь. В Таврическое опять прилетела похоронка, а следом – письмо от сына. Домой он вернулся в 1947 году.

Уже в наше время Петра Гавриловича Дуба «схоронили» в четвертый раз. Когда в Омске создавали «Книгу памяти», Таврический РВК передал в редакцию ошибочные данные, и Пётр попал в издание, как погибший на фронте. На самом деле он умер в возрасте 55 лет, успел пожить мирной жизнью, жениться и вырастить троих детей.

Истории дедушки Дуба

Пётр Дуб

Жизнь и труд

О многом еще может рассказать Фёдор Иванович Дуб. Как два его брата сбежали от Колчака на озерный остров, а потом женились на сестрах, носивших им по ночам провиант. Что его сестра Надежда служила связисткой у командира фронта, и ей довелось говорить по телефону с самим Сталиным. Что его брат Иван мог послужить прообразом для знаменитой скульптуры Вучетича «Солдат победы». О мифическом везении его тестя Якова Николаевича Черепанова, которого не задела ни одна пуля, и даже ни разу не контузило, и сам он свято верил, что это благодаря зашитой в гимнастерку иконке. Как кузены Фёдора, два родных брата Иван и Николай Демчуки, прошли всю войну до Берлина – по разным фронтам, направлениям, в разных войсках – и встретились на ступенях рейхстага…

Сам Фёдор Иванович Дуб на фронт не попал по возрасту. Во время войны он работал в колхозе: косил сено, пахал землю, возил почту, был конюхом.

Дуб Фёдор Иванович родился 20 февраля 1928 года в с.
Таврическое Омской области в крестьянской семье. Отец, Дуб Иван Григорьевич, до фронта  работал трактористом в колхозе
«Красный боец». Мать, Дуб (Сидоренко) Зинаида Ивановна, работала на полевых работах в этом же колхозе.  В семь лет Фёдор
пошел в 1 класс школы с. Таврическое, где окончил 6 классов. Обучение продолжить не удалось, началась Великая Отечественная война.

С 1941 года по февраль 1945 года  Фёдор работает в колхозе «Красный боец». За работу в годы войны Федор награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.».

В апреле 1944 года его и других ребят допризывного возраста
забрали на сборы в Новобелозеровку. В ожидании мобилизации работал в обувной артели райпромкомбината. Чинил сапоги, валенки и даже лапти плел. 

В организованном при предприятии всеобуче (система обязательной военной подготовки граждан) Фёдора приняли в комсомол. После войны по призыву Сталина он отправился на восстановление разрушенного хозяйства страны.

Дуб был направлен по комсомольской путевке на завод «Поршень», эвакуированный в 1941 году в Омск из Харькова и выпускавший в
Великую Отечественную боевые снаряды. В инструментальном цехе завода получил профессию слесаря-лекальщика.

В 1948 году он был призван в ряды Советской армии. Это время
считает самым счастливым в жизни. Целый год проходил подготовку в
военно-авиационной школе города Канска.

 Истории дедушки Дуба

Там обучали бывшие фронтовики, боевые лётчики-асы. В каждой
эскадрилье были герои Советского союза, орденоносцы, которые жили и летали вместе с молодыми солдатами. Никакого зазнайства, высокомерия, пренебрежения с их стороны не ощущали новобранцы, наоборот, старшие помогали младшим и материально, и советами.

После успешной сдачи Фёдор экзаменов получил звание сержанта
и должность воздушного стрелка-радиста.

После возвращения домой Фёдор Дуб освоил многие специальности: четыре года работал в 117 авиаотряде радиотехником, потом двадцать лет на стройках Кузбасса, где за высокие производственные показатели,
активное участие и успехи в социалистическом соревновании, добросовестное отношение к работе и внедрение рацпредложений Фёдору Ивановичу 26 раз объявляли благодарности, вручали премии. С 1976 года был старшим инженером по строительству в строительно-монтажных управлениях

С 1982 года осваивал Север, трудился плотником-бетонщиком,
грузчиком-экспедитором, инженером отдела комплектации.

За свою долгую трудовую жизнь Фёдор Иванович освоил многие специальности. На заслуженный отдых ушел в 1998 году, но и после выхода на пенсию работал сторожем. Общий его трудовой стаж составляет 56 лет.

Дуб Фёдор Иванович с женой Лидией Яковлевной и сыновьями. 1979 год

Истории дедушки Дуба
Истории дедушки Дуба

Фёдор Иванович Дуб

право на память

С 1985 года Фёдор Иванович Дуб изучает историю своего рода, пишет семейную книгу памяти. А началось все с фотографии, которую в детстве увидел на стене в родительской избе. Снова она попала с к нему в руки уже после смерти Зинаиды Ивановны. Также в его распоряжении оказались и другие карточки из того свертка.
Благодаря поисковой работе Фёдора Ивановича имена его восьми отдавших жизнь в годы Великой Отечественной войны родственников были занесены на мраморную доску памятника погибшим в родном Таврическом.

Фёдором Ивановичем написана книга об истории родного села, также он является соавтором книги А. Д. Колесникова «Мое Таврическое». А еще Фёдор Иванович детально восстановил свое генеалогическое древо с 1832 года, а родословную жены Лидии Яковлевны – за 300 лет, до 11 поколения.
Все эти годы Фёдор Иванович щедро передает опыт и знания, учит молодежь бережно относится к памяти.

Его полюбили во многих школах и профессиональных учебных заведениях. Рассказы о трудном военном детстве, горе и страданиях в тылу, военных судьбах, семейной памяти вызывают огромный интерес у молодого поколения. Он соавтор проекта «Слагаемые патриотизма», участник Вахт Памяти. По его инициативе на Станции юных туристов началась поисковая работа по установлению могил погибших, началось сотрудничество с Советом ветеранов г. Чудово Новгородской области.

Найденные материалы — истории, документы, фотографии, — сотни исписанных и напечатанных листов Фёдор Иванович сохранил в громадных папках, которые стали его книгой Памяти, которую он назвал «Вечно живые».

В его квартире у стены за диваном устроен настоящий алтарь — экспозиция из фотографии родственников, участвовавших в разных войнах с 1850-х по 1945 год: от прапрадеда до родных братьев, всего более сорока человек. Венчают экспозицию фигурки белых журавлей — это души павших на тропах войн фронтовиков. Он знает историю каждого и готов часами рассказывать все эти удивительные истории. А еще мечтает, чтобы его работа не пропала, чтобы все материалы были обработаны и на их основе была написана книга — настоящая, правдивая и живая. 

Истории дедушки Дуба

— Мы – ветераны войны и труженики тыла – мечтаем о том, чтобы о каждом было хоть что-то написано, чтобы не на словах, а на деле был «никто не забыт, ничто не забыто». Дело это благородное и необходимое. Мы обязаны сохранить память о ветеранах и участниках войн. Это дань нашего уважения к ним и обращение в будущее, к потомкам, которые имеют право знать своих героев. И мы не должны лишать их этого права. История не простит забвения имен и судеб. — пишет в книге Памяти Фёдор Дуб.    

Истории дедушки Дуба

Читать еще